Рассказ Евгении Глазовой из города Санкт – Петербурга.

 

Пустая квартира молчала. Она была дома одна. Она ждала  чего-то, чего- сама не знала. В Её душе жила надежда на очень светлое, счастливое будущее, Она жила ради этой надежды. Часто, даже слишком часто, в Её голове крутились мысли о предстоящем, Она ждала, очень его ждала. Глубокие мысли, трудные, почти недоступные Её пониманию – все время обитали в прелестной головке. Будущее казалось таким близким. Иногда Ей было страшно: о вдруг, что – то случится и оборвется та нить, связывающая Её с прошлым и настоящим. Что будет тогда?

Она страдала.  Кроме квартиры, пустоты, одиночества – у неё не было ничего. Но она умела дорожить и этим, так сложно доставшимся Ей, богатством. Скорее всего, Она это делала не ради себя, а ради тех, кого любила. Ей хотелось, чтобы все могли надеяться на Неё, были бы уверены в Ней, и Она такой была. Никогда и никто не смел жалеть Её, нигде никто не видел её слёзы. Люди, угрожавшие Ей, всегда восхищались Ей, многие любили, страдали из-за Неё, многие завидовали. Ей это казалось безразличным, нормальным, естественным, ведь у Неё не было главного – сердца... Умерло очень давно. Много раз пыталось оно ожить, билось в железные решётки груди, но вырваться так и не сумело.

Её много раз обманывали, и Она решила надёжно схоронить его, чтобы больше не повторялось боль, мучение, страх. Ей казалось, что так спокойнее, так оно и было.

Пустая комната продолжала мучить. Хотя Ей этого не хотелось. Она ждала, что кто – то или что – то поможет Ей. Она знала, что так жить нельзя, но Она и не знала как по-другому. Что – то надо было делать – пульсом била кровь каждые две секунды: что – то на-до-де-лать, и это  сводило Её с ума. Слова въелись до самых костей, стало мучительно тяжело. Она понимала, что нельзя сдаваться, ведь от Неё зависит Её тело, но у неё не было сил бороться с мыслями. Пустая квартира казалась раньше такой новой, занимательной, интересной, теперь доводила Её до тоски. Она знала, что скоро все четыре стены начнут казаться Ей до тошноты противными, знакомыми. Уродские обои поплыли в Её глазах. Она глубоко дышала, хватала руками воздух, но выдирала лишь волосы со своей головы. Кто – нибудь, помогите! Дайте хоть малейший намёк, за что можно любить жизнь.